Какаши вошел в нее… Вначале осторожно и неспешно. Тело уже успело забыть, как сладко это бывает. Слёзы из глаз, стоны, которые Рин тщетно пыталась сдержать. Какаши склонился к ней, сцеловывая слезинки. Перехватил руки куноучи ладонь в ладонь, крепко сжал пальцы, так, что костяшки стали белыми.
Я скучал…. Я снова живу- нежно прошептал ей на ушко. Движения становились решительнее и смелее и вот он уже себя не контролировал и причинял ей и себе боль, на столько сильно и резко входя в нее. Какаши уже со всей силы вминал Рин в матрац. Решающий момент определился звериным рыком… Рин зажмурилась. Хатаке отлично понимал, что любовница сейчас чувствует далеко не удовольствие. Гибкое тело под ним содрогалось от боли. Слёзы, которых куноучи всегда так стеснялась…настоящие, пропитанные страданием. Даже не сморя на то блаженство, что она ему только, что подарила, Хатаке чувствовал себя изрядно, погано. Ему стало противно от самого себя, он был груб и не сдержан, он слишком долго неустанно хотел ее и вот во, что это вылелось.
- Прости! – тихо проговори шиноби, чувствую себя полным идиотом.
Хатаке сместился на бок, разжимая руки. Рин ничего не ответила, поворачиваясь к нему спиной. Какаши придвинулся вплотную, впрочем, на узкой койке иначе лежать вдвоем было невозможно.
- Уходи! – слабо попросила она.
Ты получил, что хотел… Уходи… слезы все еще текли по щекам.
- Не сегодня!
Какаши чувствовал, как Рин вздрагивает от безуспешно подавляемых рыданий.
Моя Рин… прошу не плач… я…я не хотел… я люблю тебя!
Сенпай в утешении нежно коснулся молочного плеча, дошел поцелуями до шеи любимой, чувствуя, что та постепенно затихает и успокаивается. Боль уходила, куда важнее сейчас чувствовать тепло чужого тела, проникающее в самые заветные уголки одинокой души.

Дождь не прекратился и на следующий день. Первый раз за последние годы Рин пропустила утреннюю тренировку без уважительной на то причины.
Хатаке практически не спал, онохранял ее сон, а еще он любовался ей и в душе у него пели птицы. Так важно было чувствовать ритмичное биение ее сердца и слышать ровное дыхание. Хатаке ждал момента пробуждения, пытаясь предугадать, на что это будет похоже.
Слёзы? Или крики? Достаточно ли будет крепкого поцелуя, что бы прекратить истерику и совместно решать, как теперь им быть. Но Рин всегда умела удивлять, вместо ожидаемого, она будничным тоном спросила:
- Ты ещё здесь?
- Да, я,… - Какаши заметно растерялся.
- Тебе лучше уйти, пока соседи не проснулись.
Рин, встала, не глядя на Хатаке, произнесла:
- Можешь принять душ, а потом уходи.
Какаши недоуменно смотрел, как девушка натянула на себя обтягивающие легенцы и кофту, вышла из комнаты. С таким отрешенным спокойствием смертники уходили в последний бой. Это не могло ни пугать. Сенпай поднялся, взгляд сам собой задержался на измятых простынях, раскаяние…. Ксо… нужно было держать себя в руках. С кухни послышался звон, это Рин пыталась разобраться со вчерашним беспорядком. Хатаке направился туда.
- Прости, я сделал тебе больно…
Рин дежурно улыбалась, поднимая с пола разбитые тарелки.
- Ну что вы? Я же всего лишь, ваша кукла, для утех, ничего страшного.
Хатаке смотрел на нее, замечая неестественную худобу и появившуюся от сидячей работы сутулость. Сенпай только сейчас начал осознавать, сколько на самом деле прошло времени с тех незабываемых пор.
- Какаши-сан, я вынуждена настоять – уходите!
- Сейчас уйду, - сказать, что Хатаке был сбит с толку – ничего не сказать. – Рин? Ты… я
Спокойная улыбка на лице девушки, она даже может смотреть не отводя глаза.
- Всё в порядке, мы доказали друг другу, что ничего кроме ненужных проблем нам такие отношения не принесут. Я уже совсем не та, что была раньше. Да и Вы изменились.
Рин подняла с пола бандану Какаши и протянула ему.
- Ваша книга на столе, сейчас принесу…
Какаши казалось, что она против своей воли попала в какое-то странное гендзюцу и никак не может его развеять. Прежде, чем успел что-либо понять, он был выпровожен за порог квартирки Рин. Та даже умудрилась любезно всучить ему зонт.
Рин щелкнула замком и обессилено опустилась на пол. За дверью послышались удаляющиеся шаги. Вот и всё, оказалось - так легко обмануть себя. Что это было? Защитные рефлексы организма? В какой именно момент она решила вести себя так, тихая и скромная? Рин надеялась, что после этого Хатаке, наконец, оставит ее в покое. Со временем она забудет тепло его тела, согревающее ее всю ночь. Отделаться малой кровью – тоже выход. Должно быть, она действительно сильно изменилась, раз поступает теперь так.
Чуть позже, в этот же день, Рин встретила его в штабе и передала кое какие бумаги. Дежурная инспекция северной дамбы. Из-за дождей уровень воды мог превысить допустимые нормы. Какаши странно улыбался, принимая свиток. Рин стоило бы помнить значение таких вот улыбок. Но она была слишком занята изображением полного равнодушия.
- Когда я могу зайти, отдать вам зонт? – буднично осведомился Какаши, в один миг лишая куноучи душевного равновесия.
- Мо… можете оставить себе… - выдавила из себя Рин, невольно заикаясь.
- Я как-нибудь загляну к вам, под вечер...

Шло время, в Коноху вернулись беззаботные солнечные дни. Рин видела Хатаке ежедневно, отправляя его команду на задания. В штабе на подобной работе было занято довольно много шиноби, но Какаши всегда подходил к столу Рин. Как ни в чем не бывало, улыбался и валял дурака. Рин казалось, что бывший АНБУ забавляется своим нынешним положением. Ещё бы: после смертельного риска на ответственных миссиях, - забота о трёх мальцах и совершенно бредовые задания, такие как прополка огорода и поимка сбежавших питомцев.
Своим чередом прошла ещё одна неделя и наступили выходные. Рин пятничным вечером угостила Имиру раменом и выслушала нескончаемый поток восхищённых дифирамбов, какой же классный Какаши-сенсей, и как бы он хотел быть его учеником, хоть уже сам джойнин, ему было 17. Рин старалась не вздрагивать, каждый раз слыша это имя, и невозмутимо улыбалась.
После куноучи решила податься в излюбленный бар, зная, что друзья уже собрались там. На протяжении долгого времени привычки не менялись, и выпить чуток саке. В подобных заведениях всегда можно найти себе и мужскую компанию. Рин неспешно брела по ярко освещённой центральной улице Конохи. В этот час было довольно многолюдно. Мирная жизнь постепенно налаживалась, и многие из молодого поколения уже и не помнили, что такое настоящая война. Рин с грустью улыбалась, именно ради таких вот замечательных пятничных вечеров и отдавали свои жизни храбрые воины.

Среди всей этой толпы Рин остро чувствовала себя одинокой и непохожей на других.
Многие узнавали ее и, дружелюбно улыбаясь, здоровались. Рин инстинктивно старалась держаться в стороне от всех, огибая большие компании, и когда проворные руки обхватили ее и потащили в тёмный переулок … никто этого не заметил. АНБУ специально учили, как похищать людей.
Рин очнулась в знакомой комнате. Городская квартира Хатаке была не в пример больше квартирки главы отдела секретной мед. Целых два этажа с мансардой. И зачем одному человеку столько места? Сколько ночей они провели на этой самой кровати? Сознание постепенно прояснялось. Руки надежно привязаны к спинке кровати. Обнаженное тело холодят кремовые простыни.
- Какого чёрта? – подобная обстановка напомнила, как, много лет назад, она и Хатаке любили иногда поиграть.
Рин отчаянно пыталась вырваться, понимая, что АНБУ связал ее на славу и единственное чего она добьётся - это сорванная кожа на запястьях.
- Уже очнулась? – лёгок на помине, Какаши стоял в дверях и зловеще улыбался, рассматривая свою долгожданную жертву.
- Ваши шутки неуместны, немедленно развяжите меня! – строго отчеканилаРин, обжигая вошедшего ледяным взглядом.
- Твой тон тебе не поможет!

Какаши медленно прошествовал к кровати и присел на матрац, Рин ухитрилась изловчиться, и пихнуть его ногой в бок.
- Угомонись, или я свяжу тебя полностью!
- Я буду кричать и сопротивляться…
- Сколько угодно, ближайшие соседи не услышат тебя, забыл, что я ценю эту квартиру за уединение!
- Ты, ты… я буду жаловаться каге…
- Не смеши меня! – Какаши поднялся. – Я не хотел вводить тебя в заблуждение и думал, что ты прекрасно понимаешь – я дал тебе фору, отдохнуть и соскучится по мне. За неделю я думаю у тебя появилось это чувство, и теперь мы продолжим.
- Это изнасилование! – Рин осознавала всю сложность ситуации. И пусть даже в глубине естества она любила подобные игры тогда, но сейчас она действительно стала обычной скромной куноучи, живущей своей ничем непримечательной жизнью. – Какаши, развяжи…
- Нет, это для твоего же блага.
- Какаши…
Рин готова была расплакаться, молить о пощаде, даже пообещать что угодно, - лишь бы оказаться на свободе. Перспектива оказаться в полном подчинении сильно напугала ее, тем более что от Хатаке можно было ожидать чего угодно.
- Тебе нечего бояться! –шиноби медленно снимал с себя одежду. – Я только подготовлю тебя, и освобожу. Я не хочу опять причинять тебе боль, ты сама заставляешь себя страдать…
Слова будто бы гипнотизировали. Рин не могла отвести взгляд от глаз Хатаке.
- Когда у тебя есть выбор, ты начинаешь сомневаться и бежишь от самой себя. Разве нет? Признай, Детка, тебе же нравится эта игра, мне придется чуть-чуть тебя поддталкнуть.
Он подошел к шкафу и взял с полки какой то пузырек.
Рин испуганно всхлипнула, следя за движениями семпая.
Взгляд Рин невольно упал на старую фотографию… Такую болезненно знакомую и родную . Рядом с этой, стояла другая фотография - взрослый Какаши и трое выпускников академии.